Для меня каждое стихотворение есть доказательство возможности невозможного: чего-то живого сделанного из неживого, или чего-то больше чем живого, сделанного из слишком живого, чего-то нового из чего-то всегда старого и затертого, чего-то во всегда новом мире, продолжающего связь со всегда и навсегда ушедшим миром прошлого, чего-то спонтанного и тщательнейшим образом просчитанного.
Питаясь от силы этих противоречий, стихотворение оказывается уникальным пространством, местом и временем, которое и не существует и больше чем существует. Каждое стихотворение доказательство того, что мы способны взломать собственный код, хотя бы на мгновение отслоиться от него и наблюдать и резвиться в возникающем зазоре, где возможным становится абсолютно все.
В поэзии сосредоточены все самые замечательные парадоксы жизни и мира и языка: головокружительное бесконечное множество возможностей (комбинаций) и беспощадная конкретность и определенность наличного. Я часто думаю о поэзии как о замечательных, искусных, неразрушимых и легчайших золотых цепях, которыми Вулкан поймал Венеру и Марса, предававшихся сладкой, невозможной, запретной любви.
Это схватывание, заключение, заковывание в золотые цепи того, что не дано нам просто так и ускользает от взгляда и фиксации. Это и разрушение оков, бесконечная энергия, желание. Поэзия – когнитивная сетка наброшенная хромым мастером на союз любви и ненависти. Сам мастер не бог весть что, и мотивы его отнюдь не невинны, но его волшебные сети улавливают, схватывают и делают известными поразительные вещи.
Как и в сетях Вулкана, в поэзии есть что-то обнажающее, изобличительное, триумфальное. Она обнажает наши способы мыслить и быть, находиться в словах.
Особенно интересно заниматься поэзией сейчас, после ее падения со всех пьедесталов и потери (почти) всех тысячелетних привилегий. Теперь поэтов видно меньше, а поэзию видно больше. И это прекрасно.
Возвращаясь к идее парадоксов – для меня поэзия одновременно и самое консервативное и самое экспериментальное из искусств. И сейчас, как и всегда, но как никогда прежде, именно в ней, как в капле воды, может найти себя говорящее существо, встретившись там с самым человеческим и самым бесчеловечным в себе – языком.
Яков Подольный
ты тут
слова
растут
на пыль
роса
на небе
полоса
для крыл…
НЕТ
НИЧЕГО
НИЧЕГО
НИЧЕГО
НИЧЕГО ПОЛУЧИТСЯ
НИЧЕГО
НИЧЕГО
НЕТ
НЕ НЕ НЕ
НЕ НЕ НЕ
НЕ НЕ НЕ ПОЛУЧИТСЯ
НЕ НЕ НЕ
НЕ НЕ НЕ
НЕТ
НИЧЕГО
НИЧЕГО
ВСЕ
НИЧЕГО
НИЧЕГО
ВСЕГО
НЕТ
ВСЕ
ВСЕ НУ
ВСЕ
ДА
МЫ
ПРЕДСТАВИ
ДА
МЫ
ВЫРАЗИ
ДА
МИ МЫ
РЫ
ДА
МИ ВЫ
РЫ
РА
ВЫ
ЗИ МЫ
ДА
ДА
МИ
МЫ
РА ОТ
ДА
ВСЕ ПЛОХО ТАК
НЕ ТАК ВСЕ
ТАК ВСЕ ПЛОХО
НО
ТИ ШИ НА
НА ЛИ ВА
КАП ЕТ СЯ
И
ПО ЛЕ НА
КАП ЛИ ВА
ТИ ЕТ ШИ
каплекрушение
нет да
Я ПРО
ЗА ТИВ
но
ГО ДО
РО
ГА ДА
ТРО
НЕ ПО
ГАЙ
Я
ОТ БЕЗ
У СИЛ
И Я
НЕТ
Я УСТА
Я ПУ
СТА
Я УСТА
Я УСТА
ЛА
Я СТА
РА
Я БОЛЬ
НА
Я ШЕ
В
ПЕТЛ Ю
Я БОЛЬ
ШЕ
НЕ
МО
ГУ Я
ПРИ ЛЯ
Я
ПО
РАНЬ
ШЕ
сегодня
ЛЯ ГУ
ВСЕ
В ⬤ М
⬤ Н
В Е
ТАК
В
⬤
В М
Н
Р Е Я
и я
НЕ СЬ
У ПРО
СНУ
ЗАЧЕМ
С Т О ЯН
ВЫ Д ОТ НО
РАЗ РА ПО ЧА
С НИ ЖЕ СТО
ЦА ТЬ СЯ КО
ЛИ НИ ТА Я
НО ОС ВИ МЫ
У ГРО МИ КРО
ВА ЗА БА Я
ВЕДЬ
ВЫ БРО ШЕН
БОР
НЕ ПРО НО
ШЕН
НО С ВО Я
ША НЕ НЕ
Т Я ЖЕ ЖЕ
ЛА
НА ШЕ Ю
ВЗ ВА ЛИ
ТЬ
С ПО РА
ЗА ЗА
НКУ НА
РО Ю
СТО ЧУ ЖУ
И
ПО ЛЕ ТЕ ЛИ
ТЧК
На обложке: «160/365: Abstract White» by Guido Gloor Modjib
Лицензия: CC BY-NC-ND 2.0
Добавить комментарий