…Поиск адекватного образа внутренне испытанному аффекту. Нет.
Лучше: оно не имеет начала все мерцая ярче, тише, но не ввиду своей формы; оно лишь желает быть равным себе, своему свету, без допущений и ограничений дарующее покой, «благоухая липой на берегу реки», по словам одного поэта.
Письмо в этом способствует испытытателю. Никуда не годится. Ещё один вечер. Затрепыхался чайник.
…Навстречу предметному многообразию, от сопоставления одного и другого к принятию, недвойственности. Следует написать в заглавии: ШКОЛЬНОЕ СОЧИНЕНИЕ
Но, все же, скажет пытливый читатель, желающий докопаться до сути, о чем хочет сказать автор(?) где то слово — бездонный колодец, затерявшийся в зарослях на берегу(?)
Автору в этот момент недосуг. Вечер сгущается в углах комнаты. Скрипит изношенный паркет.
Разведя плавниками, взяв карандаш, смотрит в окно, за которым деревья все ещё прощаются с весной и он направляется к выходу, подражая им. Прочь, бегом от мутного взгляда… напоследок не забыв бросить несколько фраз о двух рыбах и простыне, которые ему привиделись частью, незадолго до написания данного очерка, что впоследствии, вопреки или благодаря его памяти, было зафиксировано на листе. Так что, теперь читателю остаётся лишь кружить округ деревьев глотая воздух воду, благоуханный аромат лип и, черт знает, что ещё. Частью же и сам автор пережил вышеописанное.
Постойте… постойте…
Какие рыбы, какая простыня, какая часть???
Что это за загадка? Вы водите нас за нос?
Где же та ясность, по словам одного поэта, дарующая покой? Или, наоборот, где нить, повествование?
Что вы делаете, автор?
Вы бросили нас.
Увы, на эти вопросы читателю придётся найти ответы самому. Случайный закат отразился в окнах. Неба высверк. Звёзды огромные холодные камни
Автор успел таки покинуть помещение и устремился к иным далям дальним, глыбам глыбным, сосредоточив своё внимание на мухе кочующей по стеклу. Зимняя напыщенная, к слову сказать, муха
Хорошо-хорошо, автор. Но мы как пытливые умы предположим, что муха явилась главным образом для того, чтобы помочь нам, читателям.
Попробуем же угадать по ее танцу причину авторского отсутствия и уточнить значение крох, так старательно/небрежно разбросанных автором по пути, выдвинув версию:
Две рыбы — аффекты — не-мы и наши состояния, говорящие за нас, нами. Являются потребностью, неотделимые от предчувствий. Не боящиеся повторений, свободные от притязаний. Простыня же — своего рода тезаурус, или событие отличное от впечатлений, посредством которого рыбы, неуловимые рыбы, тёмные рыбы, приобретают вид — говорящую ясно прозрачность, грацию.
Заметим ниже, что не такой вы уж и автор, автор; вернее — водоросль, мечтающая им быть. Мечта, скорее, не осуществлённая. Но нужно ли мечте быть осуществлённой?
Пусть так.
Мы — читатели, мы — авторы, выискиваем из бесконечной мазни вашей кристаллы такой чистоты, что вам автор-водоросль такое и не снилось. Вы, автор, ведёте себя, как заигравшийся ребёнок, успевший натворить столько дел, сколько нам читателям и за жизни не переделать. В пору возводить плавники. Вы бросили, наигравшись, игрушки и нас читателей посреди лабиринта из ваших желаний. И что же нам, читателям, остаётся делать? Нам теперь приходится приводить все в порядок, расставлять по нишам. Наша задача, как пытливых взрослых, имея терпение, увидеть самим диковинность рыб, складки простыни. Описать их, как если бы мы были натуралистами века этак из 19 и составляли тезаурус глубоководных млекопитающих. Тезаурус и есть поэзия, предположим, мы одно из ее определений, где необъятное богатство фауны может быть прочитано, не в последнюю очередь благодаря флоре — тому многообразию уже существующих поэтических практик, задокументированных и описанных выше. Таким образом, мы — читатели, обладая эрудированностью, воображением, заново собираем вашу головоломку.
Пожалуй, осталась всего одна нерешенная нами задача — где все это время были вы, автор?
Однажды тени становятся глубже, дорогой автор.
Василий Поликанин
* * *
Катушка нити речь близкие близко. Близ
нечто явили, конец — спорное допущение
тоном парадно бурого бормотания. Мягкость олова необходима.
Памяти, тёмные швы. Сухие соцветия зимнему солнцу.
Вязали гирлянду: гвоздём взяв блиц. Лисы улус-улыбку,
зубы стены кухни, неутолимой в скольжении оборотов вечера
(срезанная проседь лучами)
ножницами — сад стены, наугад склеенный ровно
допущением впотьмах (лозой виноградной)
Сущности сутулятся, неожиданность
Вслед второй вторит ветреность, отражение не то двойственное необязательно порывом кружат (если есть А , следствие Б, — множит)
гирлянду, гвоздь мерный улыбки, линейку лисы
Отличает себя коридорной нитью речь
прикрученая к письму выпуклость блик: колбы, трости
(радостью) свершает сказ
что объединяет нас мех
месяцу катыш плавный по небу. Линии лабиринта дом
ВСЁ БОЛЬШЕ ЗИЯНИЕ
Между навстречу подсвечены, месяцем ночь, кипарисы треножные очь святцев
а темный коридор б, одежда, плотность прохлады
окружения возглас думает, нет, ощутим? Уплотнение пишется течь, нагретое истомное бесцветье
Скомкав, учит кучу (предметов?) эхом
раздвоенность дверцами пней — шелест ярче вздыхает эхо
отношение вне: свет сосны (вечерней?)
иголки
подставь подушечки пальцев, соединив
род родительный зарождение А
/ананаса азбука/ человеков, книге тенета — забвение я ты собирает себя сгустки шума, сомнительный горизонт комнат, разительны.
Меблированных моллюсками, нагишом раковины, слюной, свернувшейся волной, берега сквозят ветреным бормотанием. На пороге фраза немая, плеск должно быть прервал(словолны) тишину
пишет пишу полипы, пищА перевал о плеск
/бабочке бровь/ бульканье лампы, крупный план лица
фонарей катакомбы намеком, — нигде гудит
творение творительный отворяющий букву
Б прорастающую сквозь метель мыслей, вспышки солнца. Поворот вправо.
В-дали, за хлопьями двери. Свиток сентиментальности это
многолетнее слов эхо
а темный поцелуй коридора б
/бровь ананаса азбука бабочке/ от одного ожога явление тел
ВСЁ МЕНЬШЕ БУКВ
Б в комнате ( Б—в) — А. Разве?
Есть глубокие глаза, немного мастер немого кино к ноябрю, сознание.
Чёрный растянутый свитер, рот ананаса, голубь глаза.
Вода этот разговор брожжирует, листья и ветер.
С забора слезает краска, обратив меня, по мере внимания,
перемещает глину неба (цвет хром).
Мерещится насыщеннее ей (мангуст), размышление о годе предметов
Аист ветру — скорлупа в такт: хрум зеленый текучий хрум. Лес заскоблил осень, собаку высокую.
присутствуют: храм террариум терра, сломленная трассировка,
смородина, заявившая об утрате 400 шагов до перекрёстка, Улицы кипением.
Уколы боли, грусти — суставы меланхолии слишком ценной
горячо уценённые настоящего солнцем;
голубые газом нервы, загримированы серым к горячему фруктовому.
(Шар в кегльбаре)
Крыса камень челнок (свёрток) — детёныши незабудок,
вьюн, стены вночь живит — живота кладку, спираль
шаги-имена(судеб) каждый от нот—ной
уху дым как (дом ?), ноши сэмпл, игра — трать дым, есть сеть
Отверстием отвечал бульвара Макабр из
мят, мнит мяу — персика кот
полбу разварив фонарей, ум — спичку обуглив
спицей колеса темный лес радости: под-солнечной, умбры
(орбиты сна)
перекраивают поля наголову, выше
пособники перекрикивающие — плоды воображаемого вдалеке
…неразборчиво. Собирают суккуба предмет — проун птицы(крылья) очертание холмов поделив, долины зелёные. Тьмой проема
не-ухватить: ноль промежуток эфир
* * *
Ночные мотыльки ржавеющей калитки палисадника. Паук избегающий нить сигаретного дыма, нитью. Прострел фонаря в клочьях. Мысли паутина —путешествие по землям все дальше, калейдоскопу решений роем крыл календарных дат, смальтой: утро тихое — тихонечко на мысок, назад к статуэтке, предложение вспоминая, истлевшее исходно —
известь полночная, комнату набившая комариным зудом, гипсовые рельефы, под стать страсти, корням — карманы на пуговице(васильковой?)
силуэт промелькнувшей кошки. Взбитый шифер
Лозы виноградная ветвь окутавшая террасы домов — ограда, пристройку по периметру внутри (разноцветно подрагивая новогодней гирляндой)
производили живое впечатление, осязаемость каркас координаты
птицы треск, дождя прошедшего. Пробел. Стена
Ржавые осы осени под стеклом. Сотый сон — день. Бушующее море над головой.
Никак рогоз заговаривающий плесенью, не то сырость дохнувшая гарью
в глаза, — шевеля губами: гори как присутствует осень, хотя есть все основания сомневаться. Обломок иглы. Отражённое освещение
Полупрозрачное в воздухе напряженное, взвешиваешь внутренне собираешь в уме. Торопишься удержать, фигуру, слово нечто забытое, некий мотив — сгущается, означающим(банальным?) виденное, будучи свидетелем тебя
ОНИ ГОВОРЯТ Я, СЛУШАЕШЬ ?
Это существует, а когда усиленно-вдохновенно
как цветок
роза напротив окно
Если принюхавшись к рядом стоящему (мусора?) контейнеру
Листает запахи — забвение, которое не проведёшь(по шипению голосов нечитаемо)
встроенное пунктирно(капсулы фиаско?), эфемерно —
градус страницы (горящей?)
книги горчичной пальцы — кабачки, отдыхающие у забора
днём белье мошек зрелое, август.
Щупальца чтения, лиловое вервъё — ветер песчаного пляжа,
паутиной вглядывается, загорающими сверху
валунов отверстия выветрены, земля поверхностью — незыблемо: слушают существа существ
истекающие сквозь насыпи чаек, окурки, скудость пейзажа, руины
Настаивают массой примеры
..недоговоренности принцип
Но, меня заинтересовал Волан, подтверждающий гипотезу скольжения идей за окном безысходных, по измерениям воображения (создающую ощущение смысла) — закоулками:
незнания, стертых названий, догадок
знаком может
упавшим (по случаю?), к месту знакомства, воланом
Придуманный Эросом, говорят
со скоростью игры нитей, миграции предметной
игольного ушка настежь окном, намедни открытого
посетившего контейнер, увозимый — каменьями:
нетерпение содержащее это притяжение
МУХА КРАСНОГО ОКТЯБРЯ
Полотенце горчичного цвета, рассматривающее рисунок маршрута, выполненный рукой.
Из о рта торчком нитка. Все больше смятение, скомканное наличием стола, о четырёх ножек плоскость, открытую листу бумаги, мухе W X Z, измерению нарастающему на подоконник никто не знает как. На мушиных ногах живут бактерии, заимствованные из словаря, так, по крайней мере говорят буквы. Сдвиг буквам необходим как и уединение, листу — гербарий, измерению — основа, чтобы переварить слова в пищу. Муху — в образ. Она не узнала бы о бактериях, если бы разговор во время составления маршрута не состоялся.
Его, проведённый тёплым шлейф-линией неровности пульсацией крови, присвоила себе память, выхватив из мрака поначалу густую пелену тумана, вобравшего все мое состояние, нечто тревожащее в своей непроницаемости, мимолетное, неотступно освобождающее меня из стен
Муха завидовала глупости бактерий: постоянству борьбы и творению следующего, возобновляемости жизненного цикла. Стенам жужжа удивлялась.
ПРОИСХОДЯЩЕМУ — ЖУЖЖАНИЕ
Что-то в красном, знакомству созвучное, меня обнаружило
В юности муху посещали звуковые видения, она пыталась приобщиться к миру музыки, набрасывая формы, для начала в уме, дирижируя руками в воздухе, чтобы затем перейти к воображаемым композициям, хотя первые ее попытки никуда не годились Постепенно прогрессируя, партитуры приобретали масштабы, страшно подумать какие,
Следующей догадкой было: ее поймают вскоре. Что в сущности означало: блеск смерти, освобождение. Вопрос взметнулся. Хлопок. Лавина зыби горчичная
Гул люминесценции. Белое заснеженное поле листа, подрагивание ламп. Секундная стрелка хорды эллипса Прощение — чистая простынь мгновения, контуры проступающие прощания иного (помещение, трансформация мухи ?)
Свет поредел на склонах мысли, борозды земли, поросшие жженой умброй, оттенками серого извивались. Медленно гасло солнце медленно.
ЛЬЛО ЛИЛОВОЕ ЛЬНА ИЗ
Полотенце, мгновенно скомкав разговор, приторно ухмыляясь шоколадному цвету стола, калачем свернулось. Комок шерсти грел языка поверхность — волосы, лоск наростов — иное родственное ясное — чувствительное —
жилы очей надломленные. Муху ждал образ, меняя форму, множился, пока вращалось исчезновение: светодиодные лампы попеременно вспыхивают. Видимые строки — огни сторонние наблюдателя, стеклопакеты нанизаны нитью, рама пластиковая пылью древесной. На клею нечто переведённое, мигрень луны выше. Слеза таракана — ночь. Две куриные ножки на тарелке — шорох.
Порой из окна был виден забытый цирк, грустные улыбки похожие на оскал, — прохожие — группами, поодиночке пасущиеся животные, но и мухи занимающие исследование, высматривая себе места получше — фигуры готовые вырваться, чертами, без видимых движений. Проходя мимо них, спешишь, будто неожиданно встретив собственную тень, которая норовит вот-вот накинуться, облепить взглядом.
Что в темноте кажется облачностью, постепенно сливается, вырисовывая причудливые фигуры, ведомые собственной жизнью. В ИХ НЕУСТОЙЧИВЫХ ЛИНИЯХ ОБНАРУЖИВАЕТ СЕБЯ РИТМ ЗЕМЛИ.
В оформлении обложки использовано изображение «Flaking Paint on Wood» by Steve Snodgrass
Лицензия: CC BY 2.0
Добавить комментарий