Настоящий верлибр — это текст, который плавится
Дмитрий Воденников
I. О ПОЭЗИИ
Я никогда не любила стихи. Я и сейчас по-настоящему люблю только верлибры, но раньше и их — нет. Что-то вдруг изменилось с того момента, как я соприкоснулась с телесными практиками: появилось тело, и появилось место для поэзии.
Поэзия — что-то, что нельзя разложить по полочкам, что-то, что плавится. Текучее живое будто бы поймано в слова, но эта пойманность иллюзорна. Поэзия, говорит нам Википедия, от греч. “поэзис”, “творчество, сотворение” — это привнесение в речь дополнительного измерения, не определенного потребностями обыденного языка. Стих, то есть продукт поэзии — некое целое, которое 1) больше суммы составляющих его слов, из которых он сложен, и 2) с каждым прочтением пересоздается (кажется, я пытаюсь разложить по полочкам).
Тело так же нефиксируемо, как поэзия: оно так же, будучи целым, больше суммы своих частей и так же непрерывно пересоздается.
Однажды я участвовала в (условно) танцевальной лаборатории Яны Саковской “Глаза дерева”. В последней части лаборатории нужно было для творческого акта выбрать предмет, который я могла бы назначить цветком, сердцевиной моего мастерства.
Но я не знаю, какова сердцевина моего мастерства.
Возможно — хочется так думать — это клеточное дыхание и присутствие.
На классах я иногда изображаю движение клеточного дыхания с помощью сферы Хобермана, она ведь такая занятная.
В этом большая ирония: иллюстрировать живое, текучее и неуловимое чем-то, что мертво или вообще никогда не было живым — картинками-схемами, игрушками, свернутыми пледами, фотографиями препаратов. Я рассказываю на занятиях о допозвоночном движении, о мягких нежных эмбриональных трубках-предпозвоночниках, и показываю след хордового канала в иссохшем дельфиньем позвонке, чтобы вы смогли представить себе такой же канал в ваших позвонках — пульсирующих, дышащих, сочных.
Даже когда мы смотрим лабораторные видео с разными клеточными процессами, мы не можем с полной уверенностью сказать, что в живом теле клетки ведут себя так же, как под микроскопом. Скорее всего, нет, ведь наблюдатель влияет на наблюдаемое, а в лабораториях клетки наблюдаются предвзято, с целью подтвердить или опровергнуть какую-либо гипотезу.
Присутствие так же нефиксируемо, как и клеточное дыхание. Как его обозначить предметом? Например, свеча и колокольчики для меня символизируют практику Аутентичного Движения — практику присутствия. Горящая свеча и звон колокольчика. Есть ли ясная граница и форма у огня или у звука? И да, и нет. Так же и тело.
Все вещи, которые я выбрала как обозначение цветка моего мастерства, только намекают на что-то, что под пристальным взглядом всегда отворачивается.
II. О ПОЗНАНИИ
Один из моих учителей, Илья Беленков, однажды так ответил на вопрос о расположении почек: “Неизвестно, находятся ли почки в живом теле там же, где у трупа, и вообще существуют ли почки, или они появляются только при вскрытии”. — И в этой шутке только доля шутки. Ведь анатомия — это буквально “рассечение”, и люди веками изучали тела, препарируя трупы. В соматических практиках мы опираемся на анатомические факты, почерпнутые из атласов, статей и учебников; но когда наше внимание касается тела, своего или чужого, мы имеем дело с живым, существующим по другим законам. С живым, которое постоянно меняется.
Чтобы воплотить руку, нужно развоплотить “руку”. То есть настоящая встреча с рукой — это перестать знать, что такое рука в общепринятом смысле, и дать ей быть всякой.
Если так обстоит дело с телом, не так же ли и со всем остальным?
Я пишу слово “рука”, и в какой-то момент не понимаю, что это за слово такое странное. (Иногда бывает, что я пишу или печатаю слово и вдруг останавливаюсь, смотрю на него из какой-то точки обнуления, изумляюсь: неужели может существовать слово, которое так странно выглядит, так странно звучит? Не бывает таких слов. Произношу про себя. Нет, вроде все правильно, так оно и звучит, по-идиотски. Проверяю в словаре — что, такое слово правда существует? И оно действительно так пишется? Чем больше проверяю, тем более зыбким оно становится.)
Телесные практики медленно, но все же — я надеюсь — учат меня ориентироваться в такой реальности, где всё постоянно обновляется, пусть исподволь и неуловимо, и мне нужно постоянно смотреть свежим взглядом, обновляющимся, и встречать все, что угодно. Дополнительное измерение, мифическое Время Сновидений течет сквозь профанное время-пространство здесь же и сейчас же.
Что если поэзия (как действие создания этого измерения) — особый способ познания непознаваемого?
Анна Бегунская
В оформлении обложки использовано изображение «the stranger» by Ersi Marina Samara
Лицензия: CC BY-NC-ND 2.0
Добавить комментарий