Как я пишу? Пожалуй, дело в остро почувствованном двоемирии, сочетании лени, рассеянности, «слишком человеческого» с внезапной находкой, оказавшейся целым миром, благодарностью за её неуловимость и простоту. Определённое время года способно напомнить мне, что какой-то весной или осенью я писал такие-то строки, а теперь само время, кажется, мне повторяет их, становится богаче на когда-то пережитую решимость, маня за собой решимость новую. Так помню, однажды в Страстную Пятницу шёл мимо детской площадки, где играли в мяч, и ко мне пришли строки «ребята уйдут с футбольных полей попросить прощения у стрижей». А может, эти слова пришли не только ко мне, я лишь их записал по возвращении домой? Похоже, поэзия, по крайней мере, та, которую чувствую, рождается по дороге между негаданностью и возвращением.
***
Чай, дыня, виноград, песок в руке,
Рука в реке, сокровище страданья –
Всё исчезает в девственном огне
Без спора. Как в причине воспитанья.
Всё. Это слово что медовый гул.
О щекочи меня, заветный карлик.
В безумном коридоре утонул
Незабываемый, забытый шумом праздник.
Так много пленников – потеря, память, вздох,
Что и себя не жаль на дней арене.
Всё сыплется. И милосердный Бог
Не даст нам приготовиться к измене.
***
листва
разделяет пространство
до и после паденья
так и наши ошибки
разделяют жизнь
чтобы искать пространство
внутри
***
возле окна
кажется проплываешь лето
дельфином
пролетаешь его
стрекозой
но с удивлением обнаруживаешь у себя
глаза и губы
волосы руки рот
об этом не принято говорить
но пусть в учебнике будущего
будет гербарий
собранный человеком
***
Парашютистов дружба в двух тенях.
Кинжал и компас в отсыревших бликах.
А прочее прозрачности размах,
Улыбка – невесомости улика.
И комната как некий поздний фрукт,
А ты что семечко, тебя уносит ветер.
Дыши влюблённей, как тебя зовут.
Твой лучший друг давно тебя заметил.
Давным-давно. Так пахнет куст лучей.
Так сходятся незнайка и подснежник.
Но впереди пора сухих дождей,
В какие обращается мятежник.
***
когда есть вина
одни говорят о бессилии
другие о силе
мне не хватает духа сказать что все правы
трудно поверить
что это так же естественно
как синичка на ветке
она улетит
а мы будем топтать эту землю
веря в то что мы чувствуем
глядя в глаза друг другу
молясь предвкушенью иконы
в каждом из нас
***
На свидание с поздним песком,
С молоком из-под юных витрин
Молодой буратино ушёл.
И хватились же тут буратин.
Тополиный и ласковый прах
На дорожку ему поглядел.
Милый луч, здесь провинций размах,
Многобожье покинутых тел.
Наслаждение на волоске.
Некто с пола газету поднял.
Ну ребята, вы эти, вы те,
Кто на помощь таинственно звал.
***
Нравится уходить к огонькам торговых киосков,
Словно за ними разбойники, кощунственная беседа,
Близость раскаянья. Летний закат, посмотри, летний закат.
Неизвестно к кому обращаясь. Занят – глупость и задыхаешься у начал
И краснеешь за неизящество. О слишком много историй,
Переплетённых порывом жалеть, как героев, слова.
Разукрашенных в «сделай же что-нибудь» за опоздавшим вокзалом.
Тонкая как пастушок мелодия. Барашек пыльных садов.
И рука – невеста мучительных исчезновений.
Что-то из нас они вынесут, из наших старых домов:
Пламя слезы,
Омывающей лепета берег.
Если что-то меняется,
Меняется только это:
Мы жестоко верили в Твою даль
Потому что твоё присутствие было рядом.
Теперь мы близки к Твоей дали
И милосердно молчим.
***
Почему гудят самолёты, на которых теряются люди
Над кроватью моей, над полями душистых трав.
Почему машины едут, почему удобство, как пуля,
Завладевает взором того, кто опять неправ.
В отраженье твоём есть красивое разрушенье.
Злая мачеха смотрит в зеркало, приказывает убить
Белоснежку, чьё сердце не принесёт везенья
Кораблям, самолётам. Но будет и дальше ныть.
***
Только и делаю, что обнимаю твою улыбку.
Только и делаешь, что за собой уводишь.
После речей стольких бед молчаливая рыбка,
Больше не скроешь прощания с ночью. Не скроешь.
***
Остановленное мгновение
Было бы похоже на человека
Признающего давний грех
«простите я больше не буду»
Но оно будет
Да ещё как
Жизнь
За которую мы
Больше не будем
Ошибкой
***
Восхищеньем томимая жалость.
Мыльные пузыри.
Аллеи парка.
Выстрелы в неизвестность.
Жалость к потраченному,
Маленького к большому.
Откуда вы взяли
Внезапную карту салюта
Над полоумным сердцем?
Кто-то ведь должен ответить,
Что всё напрасно,
Что цель неясна
И лишь в электричке
Объясняют вежливым голосом остановки.
Неужели это тот самый голос,
Кричащий «на помощь»
Спине уходящего ливня
На ночном перекрёстке.
***
Старые люди вспоминают своё терпенье,
Самоотверженность, счастье,
Открытки, посылки,
Запах семейный по праздникам,
Обиду и благодарность за пустяки,
Ничего не значащие детали
Значащей слишком много,
Чтоб рассказать об этом,
Неумолимой жизни.
Теперь ты сидишь,
Слушаешь их
И не знаешь, что следует делать.
Неуловимый поток за ясностью речи
Требует в жертву слух,
Медленно дразнит: решайся.
Манит,
Как память и кровь,
Как состязанье в ошибках.
Что-то, ты чувствуешь,
Хочет, чтобы ты выжил,
Оставляя утопающим
Досточки внятных примеров,
Горсть чужого волненья
В тебе,
Немощь, силящуюся угадать
Знаки событий,
Смирившись с ними.
И ещё – невозможность поверить,
Что лишнее давно уже брошено в мусорную корзину,
А внутри чистый лист,
Сохраняющий свежесть чуда.
Автор обложки: Ольга Тамкович
Telegram-канал художницы
Добавить комментарий